Она здесь. Но где находится это "здесь", где она лежала на боку, тяжело дыша. Но вот она открыла свои глаза, блеснув ими в темноте, и попыталась встать, но она слишком устала. Теперь она начинала все вспоминать - Совет, где она так бесстрашно заявила, что ее мать Листвичка, а не Белка, смерть-ягоды, которыми она чуть не накормила целительницу Грозового племени, ее уход из племени, когда она вошла в туннели, но они осыпались. Все, наверное, думают, что я мертва. Ну и хорошо, меня той уже нет. И я больше не воительница Грозового племени. Я свободна... Но разве это та свобода, которая приносила бы радость? Нет, это освобождение от моей жизни, теперь это просто существование... - меланхолично подумала она, все же поднявшись на лапы.
Могу ли я еще называть себя Остролистой?.. Разве что при монологах, никто не должен более слышать мое имя воительницы, которой я больше не являюсь, - прикрыв глаза думала бывшая Грозовая кошка, медленно идя по туннелю. Он осыпался, но лишь частично, особенно возле входа, где и находилась Остролистая в тот момент. Но она успела продвинуться в более безопасное место, поэтому сейчас могла идти, хотя сначала и повернуться было негде, но потом становилось свободнее. Но тут кошка резко замерла. Что она делает? Разве не оставляет территорию родного племени за плечами? Разве не оставляет мать и братьев, своих друзей и других родственников? Львиносвет, Воробушек, прощайте. Я более не часть Грозового племени, Пророчество больше ко мне не относится. Я сама по себе, да и я привыкну к этому, обойдусь и без них, - говорила себя Остролистая, но лапы ее не слушались, отказываясь идти дальше, отказываясь покидать родные земли, на которых она выросла, на которых она жила столько времени.
Бывшая воительница села и, наклонив голову, лизнула себя в грудку, а потом полностью умылась. Это было единственное занятие, которые шло ей сейчас в голову. Что еще может делать кошка, покинувшая все и всех? Она тоже пришла к выводу, что пока достойного занятия ей нет, по крайней мере, пока она не выберется из туннелей, чтобы поохотиться. Вставай, Остролистая, - холодно сказала себе черная кошка и поднялась, но ей не хотелось идти, и она не шла. Разум тянулся к жизни вдали от обманов матери, но душа, привыкшая к племени, уже была на полдороги обратно. Я все равно не смогу вернуться, - подумала Остролистая, вспомнив, что из туннеля с той стороны выйти было уже невозможно. Ладно, иду, - вслух шепотов пробормотала бывшая воительница и вновь двинулась вперед.
И вот она увидела свет, слабый, тусклый, но свет, так что она уже знала, что приблизилась к выходу из туннелей. Интересно, и где я сейчас, я не помню и не знаю эту дорогу, - подумала Остролистая, выходя на свободу... Свободу от своей старой жизни.